Кем бы ни был Петлюра в душе, ответственность за погромы падает на него; отклонять ее значит не понимать, что такое глава правительства и армии. Если часть украинского общества сделает из этого моего разъяснения вывод, будто я стал недругом украинского национального движения, это будет такой же нелепостью, как предположение, будто я считал Петлюру «невиновным».

Я не собираюсь отказываться от своей памяти, но это не мешает общаться мне с потомками Гонты и Хмельницкого. И не надо моему президенту считать в Верховной Раде, сколько было украинских полицаев в Бабьем Яру и как украинцы сотрудничали с немцами. Пусть считает лучше наших кагановичей и мехлисов, френкелей (из ГУЛАГа) и феферов (из расстрелянного ЕАК). Нам есть, что помнить. Нам есть, в чем каяться.

В прошедшем месяце меня порадовали две театральные постановки: «Скрипач на крыше» в еврейском театре «Фолксбинэ» (Народная сцена) и пьеса Ханоха Левина «Проститутка из Огайо» в Найэр идишер репертуар театер (Новый еврейский репертуарный театр).

Во всем мире публика хорошо знает Кисина-пианиста, но значительно меньше как поэта и прозаика, знатока мировой литературы, написанной на языке идиш.

Этот фильм мы ждали. Вернее, ждали не этот, который появился сейчас (не знаю, насколько широко его прокатывают в российских кинотеатрах).

Мир стал другим. Одна за другой страны заявляют: «my country comes first». Мой народ, его интересы. Израиль заявил во весь голос, что и у его народа есть стамина. Туманно? Вот такие они, еврейские законы. Всегда есть место божьему промыслу.

Мы говорим о новой украинской идентичности, Майдане и антисемитизме, исторической памяти и модернизации культуры, гражданском обществе и патриотизме.

   На каждое русское поколение приходится своя «Прага», и перед каждым она ставит экзистенциальный выбор...

Живым примером Калик показывает, как можно (не «нужно», не «обязательно» – но именно «можно») прожить жизнь, с катастрофами, трудностями, потерями, однако оставаясь в любых обстоятельствах самим собой и следуя за солнцем, а не за ветром.

Уверен, правду, эту горькую правду нельзя скрывать от молодежи. Узнав о горечи жизни в тоталитарном государстве, они будут лучше относиться к своей, новой Украине.